Claire Silent Hall

Copyright © А. Потапов

Моему знакомому, Матвееву, предстояла рыбалка, первая зимняя рыбалка, на которую пригласил его сослуживец Соломонов.

Приобретение наживки стало единственным, но важным поручением, полученным от Валентина Сергеевича Соломонова, взявшего все остальные организационные вопросы на себя. Это поручение напоминало своеобразный экзамен по усвоению рыболовных тонкостей.

Переходя от одного лотка к другому на Кондратьевском рынке, Петр Петрович Матвеев с особой тщательностью осматривал товар, пытаясь определить лучший. Выбор был богат, торговцев - хоть отбавляй, однако взор свой он остановил на огромном мужчине в черном тулупе, около которого скопилась очередь. Предмет его сбыта был действительно хорош: на широком металлическом противне копошились крупные красные червячки - вожделенная наживка для любого рыболова. Знатоки из очереди утверждали, что именно этот мотыль обладает неувядаемой тягой к жизни, во влажной марле может прожить больше недели и так прекрасно переносит холод, что не замерзает в самый лютый мороз, словно внутри у него антифриз. Словом, мечта.

Матвеев аккуратно завернул удачную покупку во влажную тряпочку и положил в жестянку из-под леденцов.

Жена обстоятельно уложила рюкзак супруга. Особое место заняли съестные припасы. В их число вошли рыбные консервы, банка тушенки, сыр и хлеб в фольге и даже немного паюсной икры. Это сокровище долго береглось для какого-нибудь праздника, но после недолгих колебаний хозяйки часть запаса перекочевала в баночку из-под монпасье и оказалась в кармане рюкзака.

План увлекательного оздоровительного мероприятия был детально разработан Соломоновым. Последней электричкой, отходящей от Финляндского вокзала, доехать до станции "Ладожское озеро". Там скоротать время в привокзальном помещении и часов в пять утра двинуться сверлить лунки.

Как только сели в вагон, Матвеев в волнении достал заветную жестянку, положенную поблизости - в карман рюкзака, и предъявил своему экзаменатору. Соломонов внимательно осмотрел содержимое банки и одобрительно прищелкнул языком. У Петра Петровича душа запела от радости - он успешно выдержал первое испытание. Смущаясь нахлынувших эмоций, Матвеев склонился к рюкзаку, чтобы положить банку на прежнее место и скрыть волнение.

Почему-то выключили свет, и в салоне стало еще холоднее.

Василий Сергеевич, умудренный большим опытом подобных поездок, предложил испытанное средство "для сугрева" - принять внутрь по полстакана старки. Уговаривая напарника, он расхваливал извлеченную откуда-то закуску: огурчики домашнего соления. Матвеев охотно согласился. Пригодилась под закуску пластмассовая тарелочка, положенная женой. Настроение было приподнятое и, дабы не ударить лицом в грязь, под второй "заход" он соорудил по большому бутерброду с икрой, как бы отмечая свое приобщение к рыболовному братству...

Утром их разбудил шум собирающихся рыболовов. Взбодрившись всеобщим оживлением, спутники надели рюкзаки, взяли в руки рыболовные ящики и коловороты и двинулись было в путь, но тут вдруг Соломонов вспомнил о мотыле и решил проверить, не замерзла ли наживка.

Матвеев снял рюкзак, ловко выхватил из карманного отделения круглую коробочку, открыл и... вместо ожидаемой шевелящейся массы красных червяков взору их предстала манящая черным маслянистым блеском паюсная икра.

Соломонов побледнел, потом пошел красными пятнами. На несколько минут у него буквально пропал дар речи. Та же метаморфоза произошла и с Матвеевым - он понял, что в вагоне во время "сугрева" перепутал банки. Из потустороннего забытья его вывел хриплый стон Василия Сергеевича: "А ведь мне еще тогда икра показалась не соленой...".