Claire Silent Hall

Copyright © Иван Шихалев

««« Предыдущая страница

Это было правдой, Епископу Заречному верили, а когда не верили, он путем хитрых логических построений доказывал, что если кто-то ему не верит, то значит, что этот самый кто-то верит ему как самому себе. В результате у слушателей заходили шарики за ролики, после чего многие начинали верить не ему, а в него. Его теорема о бытии-небытии Бога была таким же хитрым построением, и впоследствии, когда святой отец удалился от дел и перестал самолично ее трактовать, породила огромное множество ересей и две мировых религии.
- И все-таки, Бога нет.
- Почему?
- А зачем?
- Слушай, а почему ты не папа Таватуйский, а только один из епископов? Ты же на самом деле единственный основатель.
- Психика человеческая, Витя, конечно обладает огромным запасом устойчивости, однако не безграничным. Если бы мне одному приходилось каждый день нести этот бред, я бы свихнулся. А так, послушал коллег, просмеялся и могу жить дальше.

Помолчали. Коньяк постепенно разливался по телу, медленно, очень медленно, но неуклонно проникая в мозг. - Кстати, Витя, насчет интриг, ты не хочешь случайно побывать при дворе?
- Зачем?
- Посмотришь, потусуешься. Полезно иногда тусоваться при дворе, да и небезынтересно.

Мне это действительно было небезынтересно, однако мысль о том, что епископ хочет меня использовать в каких-то своих, неизвестных (а может быть, и непонятных) мне целях, была неприятна. В конце концов победило любопытство, во мне уже заговорила профессиональная гордость и потребовала, чтобы я, нигде не останавливаясь, выяснил, почему темнит мэтр Верстак, чем так обеспокоен пан Прушински, и о чем недоговаривает Его Преосвященство Епископ Заречный Иоанн. Мы перешли на водку и начали обсуждать мой визит во дворец. Разговор время от времени съезжал на философские вопросы, и мне приходилось срочно вспоминать какой-нибудь политический анекдот, чтобы уберечь епископа от долгой лекции. Точнее, уберечь себя - свой бедный разум от неизбежного разрушения, как ни странно, самому святому отцу эта смесь философии, математики, научной фантастики и белой горячки совершенно не вредила.

Наутро я чувствовал себя так, как будто совершил марш-бросок по всему периметру империи, после чего меня ласково огрели по голове поленом. Зная по долгому опыту, что падре не разделяет сейчас мои настроения, я уныло побрел к нему в кабинет с заветным баром. В гостиной слышались негромкие голоса: один - мужской, принадлежащий само собой хозяину дома, второй - женский, мне не знакомый. Вот сейчас мое присутствие было действительно некстати, ибо после попойки Его Преосвященство обычно испытывал прилив сил, которые тратил исключительно на бумагомарание (при посредстве вычислительной техники, что спасало от вырубки хорошую рощу ежемесячно) и женщин. Причем, если зачем-то заходила женщина, которую он не рассчитывал затащить в постель, то ее он принимал в кабинете, не отрываясь от компьютера и всем своим видом показывая, что она отрывает его от дела важности преогромнейшей, возможно государственной. Хлопнув рюмку "похмелюшки" (спирт с лимонным соком), я заглянул в гостиную, помахал рукой и пошел навстречу новому дню.

Новый день в лице пана Прушинского ждал меня в отдельном кабинете одного из самых неприметных кабаков города, и до встречи с ним нужно было подвести некоторые итоги. Самым неожиданным выводом для меня стал тот, что в самом деле намечается что-то серьезное. Недаром забеспокоился мой босс. И тут меня начала переполнять гордость - мало того, что на меня возложена миссия за всем этим следить, так ведь судьба, в лице Иоанна Заречного, предлагает мне самому - лично - в этом поучаствовать. В конце концов гордость меня почти переполнила, и я понял, что если немедленно не выпью чего-нибудь крепкого и холодненького, закусив чем-нибудь кисленьким и острым, то она переполнит меня по самую макушку, и мне станет худо.

БУРЖУАЗИЯ В БЕСПОКОЙСТВЕ

Пан негоциант был как всегда хмур.
- Витя, ты - единственный, кто мне может сейчас помочь...
- Да? А вот мне очень бы помогла пара-другая рюмочек.
- Извини. Официант! Бутылку водки, фирменной, и тазик салата, фирменного, и...
- Темка, не торопись. Сначала водки, а потом уже фирменной.
- О'кей.
- Нужно проникнуть в дворцовые круги, меня-то там все знают и к тому же подозревают черт знает в чем. А ты, как представитель творческой интеллигенции... В общем, ты понял?
- Не очень. Кого нужно охмурить - императрицу или императора?
- Тьфу на тебя! Поосторожней со своими шуточками.
- А что, этот кабак тебе уже не принадлежит?
- Куда ж он денется? А только времена нынче такие...
- А какие времена? Что-то все дергаются, хмурятся, пиво не пьют. Что случилось-то? Давай выкладывай все начистоту, а то, куда ни плюнь, все отмалчиваются, если говорят, то загадками, и всё пытаются выяснить, где кто что сказал.
Пан Прушински опрокинул рюмку и задумался. Вообще, если бы у меня спросили, как одним словом охарактеризовать его, я б, не задумываясь, выпалил: "Осторожный." Это было его Credo, а возможно, и его Ego. Но думать ему не шло. И он об этом знал. Чтобы как-то скрасить задумчивость, он проглотил еще две рюмки. Я последовал его примеру.
- Ну... Ты, конечно знаешь, что наш император, как бы сказать помягче, не склонен к самостоятельным решениям (слава Богу) и довольно легко попадает под постороннее влияние. И уж кому, как не тебе - журналисту, известно, что в нашей империи существуют три как бы силы: церковь, как бы ведомая нашим общим другом Иоанном Заречным, Сенат, под председательством опять же нашего общего друга графа опять же Заречного, и Фронда, лидера которой определить трудно...
- Одно могу сказать с уверенностью - это кто-то из наших общих друзей.
Тема воззрился на меня, как на говорящую обезьяну. Видимо, эта мысль не приходила ему в голову. - Слушай дальше. Эта система отличается довольно приличной устойчивостью и, в общем-то, всех устраивала. Однако все течет, все изменяется. Проблема, и величайшее сч...

[Здесь текст безвозвратно утрачен]

- Как, кстати, он поживает?
- Неплохо.

Неужто Станок и Прушински во всем этом как-то связаны? Впрочем, сейчас все как-нибудь да связаны. И все во всем этом... Хрен отмоешь.

[To be continued...]

««« Предыдущая страница