Фотоработы
Сайты и логотипы
Читательский архив
- В помощь фотохудожнику 1 2 3
- Юмор, ирония, лирика 1 2 3
- Литературный архив 1 2 3
- Книги
- Заметки о кино 1 2 3
- Ненавязчивый ликбез 1 2 3
- Это интересно 1 2 3
- Повестка дня 1 2 3
- Коллекция раритетов 1 2 3
Зло
Copyright © Сергей Кутолин
Было уже к полуночи. Окна дома пылали хамелеоновыми красками, отражая то тупые то острые полосы света абажуров различных форм и оттенков. Окно первого этажа квартиры в правом углу дома, освешенное цветом грязно-апельсиновых корок, вдруг отворилось и из него буквально на тротуар, темный, сырой и безлюдный в этот ночной час, вывалилась фигура старухи взлохмаченной и растрепанной, приготовлявшей себя, видимо, ко сну. Грузно и тяжело ступая по дощатому тротуару, она проследовала в направлении ветхого строения, когда-то молодцевато венчавшего выгребную яму, а теперь уже давно заброшенную после того, как дом был подключен к центральной системе канализации. Сделав свое дело на ночь, старуха тем же манером проникла обратно в свое помещение, окно затворилось, свет погас. День для нее окончился.
Начиналась ночь. И это было самое страшное. Так как начиналась жизнь, которой она, уже старая и больная, не жила более чем сорок лет. Начиналась мнимая жизнь та самая, которая была ее жизнью, ее молодостью, проявлявшейся каждый раз во сне. И эта жизнь была разительна не похожа на ту, которой она уже многие годы жила в действительности. Так уж получалось, что, сколняя свою голову на подушку в застиранной и заштопанной наволочке, уже разлезшейся по краям, она из темноты своего восьмиметрового пенала, в котором, кроме кровати, стула и хромого на одну ногу стола, ничего не было, попадала в мир ярких звуков и образов прошлого. Эти звуки непременно были звуками пулеметных очередей, светлых трассирующих точек, бегущих из ее рук, а точнее ее пулемета, а дрожь этого металлического зверя была ее дрожью, ее страданием, ее радостью, когда она видела, что попадала в цель, вспарывая животы вагонов и людей или нелюдей-фашистов, корчившихся и взывающих о помощи. Нельзя было полагать, что она смотрела на эти фигурки умирающих людей, как на тараканов, нет, она не была к ним равнодушна, она пылала ненавистью, она мстила беспощадно, она чувствовала себя частью того человеческого монолита, уничтожавших этих фрицев, который был слаженным механизмом так неутомимо стучавшим в ее руках и сеявшим смерть. Холод, свежесть лесного утра, постоянное недоедание и утомительные переходы были как бы частью тех пулеметных очередей, которые вырывались из ее рук.
Затем эта разруха. В поселке, где она решила обосноваться сразу после войны, как только она перестала партизанить, не осталось камня на камне, один какой-то прах. И люди, вылезающие из нор и прячущиеся в эти норы, как только стемнеет.
В одной из этих нор она и стала жить вместе с детьми, маленькими двумя детьми своего командира партизанского отряда, убитого в последнем бою. Его жена, изнасилованная и брошенная немцами, покончила с собой. После смерти командира и разгрома отряда перед началом общего наступления, у нее ничего не осталось, кроме тоски и этих двух маленьких детей, которых она и решила усыновить, хотя самой ей было немногим более двадцати. Всю радость последних месяцев составляла машина Зингер, которая была несколько лет затем и средством обогрева и кормилицей ее семьи.
Все проходит. Прошли и юность, и молодость, и зрелость. Выросли ее дети.
| Архитектурно-строительное объединение "Интекс" предлагает проекты домов и коттеджей для городов и посёлков. |