Claire Silent Hall

Copyright © Игорь Гиндин

Получив предложение взяться за издание полного собрания сочинений великого Шекспира, мы испытали волнение перед открывшейся, доселе недостижимой возможностью, редко выпадающей на долю творческого человека: начать рассказ с деепричастного оборота. Надо ли говорить, что мы немедленно ею воспользовались.

Кое-что о Шекспире мы знали. Один из нас сидел в тюрьме, где носил кличку Дездемона. Так что, нельзя сказать, что мы не были готовы к работе. Никогда нельзя говорить, что ты не готов к работе. Времена сейчас нелегкие. Насколько это сложней укладки паркета, в конце концов?

Мы проделали гигантский труд. Глубоко изучили произведения Мастера, в том числе и довольно длинные, узнали даты рождения и смерти и в результате познакомились настолько хорошо, что стали называть между собой просто Биллом.

Вильям, для нас Билли Шекспир, родился в эпоху, когда порох человечество уже выдумало, а ложку с вилкой еще нет. Человечество всегда начинает с главного.
- Как же мне кушать? - спрашивал в те годы посетитель ресторана, сидя перед миской тюрьки де-валяй. - Ни вилки, ни ложки...
- Ешь руками, - грубо отвечало человечество. - Или застрелись. Посетитель взвешивал варианты и принимался есть руками.

Жизнь предоставила Билли немало возможностей, большинство из которых он упустил, в отличии от своих более удачливых товарищей.
Он мог не родиться.
Он мог родиться, но не выжить.
Он мог выжить, но вскоре скончаться.
Он мог утонуть в пять лет, сгореть в десять, подхватить чуму в пятнадцать, напиться и замерзнуть под забором в двадцать пять.
- Ладно-ладно, в следующий раз, - утешал себя Шекспир, провожая на кладбище очередного друга детства.
- Недотепа ты, - сердились родственники, - перед соседями стыдно. Мы в твои годы, помнится, уже лет шесть как в могиле-то лежали. Чего валандаешься?
- Да глаза разбегаются. Сейчас уцепишь, а дальше, может, еще получше.
- Тьфу!
Так он и дотянул до самой старости. И хватился было, да поздно.

Фамилия Шекспир, как нам удалось выяснить, означает «трясущееся копье» или что-то в этом роде, по всей очевидности, автор происходит из североамериканских индейцев. Повадки этого жестокого племени хорошо известны читателям по фильмам и рекламе табака. Так и видим волнующую картину: Шекспир Трясущееся Копье объезжает залитые кровью прерии на резвом самсунге, бросая туда-сюда верное лассо. Возможно, он был вождем, возможно, у него была дочь, возможно, она щеголяла в кожаных штанах, возможно, ее так и звали, Дочь Кожаные Штаны. Все возможно. Индейцы жили бедно, даже за скальпы им приходилось воевать, а затем носить по очереди. Редкие предметы роскоши моментально превращались в имена собственные: Кожаный Чулок, Второй Кожаный Чулок Почти Не Штопаный, Пиджак Ношеный Но Как Новый Ты Глянь Прям На Тебя Сшит. На удивление мастеровитый народ. Подари индейцу любой тряпку, он тут же соорудит из нее себе прозвище.

Индейское происхождение Шекспира дает о себе знать в его произведениях. Смотри невыносимую в своей первобытной страстности сцену с Бедным Йорком, знаменитым гробокопателем и коллекционером черепов («Йорк, Бедный Йорк», явный американизм, отсыл к «Бонд, Джеймс Бонд»).

Уже приступив к работе, мы сделали неприятное открытие: Шекспир писал по-английски. Мы знали, что он иностранец, однако, сперва не придали этому значения. Казалось бы, ну и печатайся у себя в Швеции или откуда ты там, но нет, все лезут к нам и Билл не исключение. А столица, между прочим, не резиновая!

Поймите правильно, никто не против гастарбайтеров. Они берут на себя тяжелую, монотонную работу, освобождая нас для любви, творчества и очереди на биржу труда. Мы не требуем, чтобы они проявляли интеллект. Да что там: мы настаиваем, чтобы они его не проявляли; кому приятно выяснить, что твой дворник окончил Йель? Только не тому, кто вылетел из авиационного училища, причем, не в прямом смысле. Но надо же выказывать хоть какой-то интерес к титульному языку, хотя бы в пределах слов «метла» и «регистрация», особенно, если ты литератор.

Шекспир, однако, предпочел смерть.

Как мы выкрутились из создавшегося положения? - спросят читатели. Пустим же их на творческую кухню и позволим заглянуть в кастрюлю! Все, что предстанет сейчас перед вашим восхищенным взором, являет собой так называемый перевод. Изготавливается он следующим образом: одни слова исподволь, незаметно для окружающих подменяются другими, подходящими по смыслу или хотя бы по ритму. Дело нудное, кропотливое, требующее усидчивости, за него охотно берутся безработные разведенные женщины с четырьмя детьми и справкой об окончании педикюрных курсов. Эксплуатируют их нещадно, до мозолей, но лучше уж зарабатывать свои, чем срезая чужие, если вы уследили за логикой фразы.

Не будем вдаваться в подробности, раз уж для нас это оказалось сюрпризом, что говорить о вас. Профессией издателя сходу не овладеешь, ей надо учиться, вдумчиво и долго, порой не одну неделю. Перевод не чудо, это искусство. Чтобы стало понятней, представьте эстрадную фонограмму. Или, скажем, фокусника, который распиливает женщин. Надеемся, вы понимаете, что это просто изящный трюк? Он всякий раз берет новую ассистентку.

Несколько слов о содержании.

Наибольшие сомнения вызвала у нас пьеса под названием "Гамлет". Мы почитали и ничего не поняли. Кто убил, кого убил, зачем - чушь какая- то. Возмутил монолог главного героя, начинающийся со слов "быть или не быть": явный плагиат, откуда, не помним, но слышали миллион раз. Да, автор неизвестен, и что с того? Если так пойдет, завтра господин Шекспир и фразу "весь мир театр" объявит своей. Мы убрали монолог, перенесли смерть Офелии ближе к финалу - кто же убивает сексуальный объект в первом акте? - добавили в любовный треугольник Клавдия, вообще попытались как-то спрямить сюжет, но потом махнули рукой и выбросили пьесу совсем. Если кто-то все же заинтересуется, обещаем издать отдельно в неотредактированном виде, но поверьте, она не стоит ни нашего, ни вашего времени. Скажем сразу (далее спойлер, внимание): в конце главный герой погибает. Ну и кто это будет смотреть? Хотя признаем, линия Розенкранца и Гильденстерна недурна, лояльные граждане, законопослушные налогоплательщики, гомосексуалисты - нет, такое жалко терять, возможно, получится извлечь и опубликовать как спин-оф в сборнике для внеклассного чтения.

Пьеса "Ромео и Джульетта" тронула редакторский коллектив чистотой и какой-то наивной искренностью. Мы увлеклись и дочитали почти до конца. История не нова, сегодня ее бы назвали подростковой комедией: мальчик и девочка любят друг друга, но родители против и они по-своему правы, детям надо учиться, вставать на ноги, старшие просто не помнят какими они сами были в их годы, Ромео хочет секса, он лезет на балкон, там его ждет Джульетта и вот на этом месте нам пришлось все бросить и перейти к следующему произведению, ничего не поделаешь, сроки. Надеемся, у главных героев в дальнейшем дела сложатся хорошо. Кто бы мог подумать, что то ли в пятнадцатом, то ли в семнадцатом веке, или когда там жил этот Шекспир, уже существовали секс, балконы, родители и прочие мелочи, что делают нашу жизнь столь вдохновенно прекрасной. Кстати, обратите внимание: пьеса написана стихами. Это не бросается в глаза, потому что мы отказались от форматирования ради экономии места, но для полного понимания замысла Великого Барда такое знать просто необходимо.

В яростных спорах решалась судьба самой, пожалуй, неоднозначной пьесы, созданной Биллом, "Отелло". Известно, что Шекспир неоднократно переделывал сие творение под давлением общественных организаций. В результате, главный герой превратился в афроитальянца, а главная героиня в женщину. Значения это не имеет, все равно никто ничего не помнит, кроме фразы "молилась ли ты на ночь, Дездемона", да и ту приписывают Жванецкому, но факты в науке прежде всего. Мы копнули в гугле и восстановили замысел гения в первозданном виде. Скучища вышла смертная, что и свидетельствует о подлинности, любой эксперт подтвердит. Тоска зеленая - вот что отличает классическое искусство от современных бездушных поделок. Если вам на третьем абзаце хочется пробить автору голову (такое особое состояние называется катарсисом), у вас в руках образец высокой литературы, а если зачитались книжкой за полночь, то это дрянь, которую упоминать-то в приличном обществе стыдно, немедленно выкиньте, а лучше, отошлите нам, мы никому не расскажем.

Так вот, о сюжете. Молодой студент Отелло мучается вопросом, тварь ли он дрожащая или право имеет. Он мучается сам и мучает брата Яго, который полагает, что тварь. Отелло считает, что не тварь. Яго говорит, что тварь, Отелло, возражает, что не тварь, Яго, что тварь, Отелло, что не тварь, тварь, не тварь, так слово за слово, наступает второй акт, причем, по синякам заметно, что дискуссия не прекращалась и в антракте. Отелло выхватывает мечь и убивает Яго с криком «молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Яго отвечает, что нет и убивает Отелло. Оба огорчены. Третий акт. Братья похоронены в братской могиле. По ночам над кладбищем разносится «Тварь! - Не тварь!». Четвертый акт - апплодисменты.

«Король Лир» помещен нами в раздел «депрессивное». Король правит Лирами, не имея на то народного мандата. Персонаж настолько трагический, что сомневаешься, дотянет ли он до конца спектакля. Зрителям рекомендуется приходить уже в черном.

Особое место в творчестве Шекспира занимают сонеты в переводе С. Я. Маршака. Боже ты мой, вы и не представляете, сколько он их насочинял, десятки, без преувеличения десятки. Наверное, за них хорошо платили. Готовя к публикации весь этот слипшийся поэтический ком, мы сделали открытие, проливающее новый, неожиданный свет на творческий метод Уильяма, в толк не возьмем, как такая очевидная вещь ускользала от внимания шекспироведов раньше. В каждом из его сонетов ровно четырнадцать строк, ни больше, ни меньше. Можете убедиться сами, если знаете математику. В который уже раз истина открывается на стыке наук.

Чем вызвана болезненная зацикленность именно на этом числе, выяснить не удалось. Не исключено, что тут имело место детское потрясение; существуют свидетельства, что в четырнадцать лет Вильям то ли перенес тяжкую душевную травму, то ли видел, как кто-то перенес тяжкую душевную травму, то ли сам кого-то травмировал, тяжко, но душевно - не забывайте, речь идет о средневековье, человеческая жизнь не стоила ничего и даже меньше. Люди и жили-то лишь потому, что умереть им выходило не по карману.

Возможно, Шекспир потерял в эти годы мать - а мы знаем, что у него была мать. Возможно, отца (его отец умер, это исторический факт). Возможно, сестру. Возможно, он пережил ее ровно на четырнадцать лет и страшное совпадение ранило юную душу. С другой стороны, событие могло оказаться и радостным, четырнадцать лет, возраст страсти, возраст Ромео, правда, тому было восемнадцать, значит, возраст Джульетты, ей было как раз шестнадцать, почти четырнадцать. Он был влюблен, мечтал жениться, завести детей и кто знает, сколько. Четырнадцать? Не исключено! Фантазировать можно до бесконечности, за что мы и любим свою работу.

А может, он был просто болваном и не научился считать до пятнадцати. Важно другое: влияние, оказанное им на литературу, трудно переоценить. Четырнадцать строк! - социальное завоевание, равное по значимости установлению восьмичасового рабочего дня. Если до Шекспира издатели выжимали из авторов все соки, требуя сонетов все более длинных - Гомер ослеп от перенапряжения! - то отныне любой литератор, не вступая в пререкания, сразу жаловался в профсоюз.

Композиция сонетов не радует разнообразием, автор эксплуатирует одну и ту же удачно найденную схему. В первом четверостишии он просит, во втором клянчит, в третьем торгуется, а двух заключительных строках приводит лаконичный ответ. Иногда ответ заменяют отточия, но смысл понятен. Хочет автор то любви, то надежды, то тихой славы, но в результате соглашается взять деньгами. И так сто раз, с редкой занудливостью. Не сохранилось никаких свидетельств, что его нытье хоть единожды увенчалось успехом, но он не оставлял попыток - упорство, свойственное поэтам, влюбленным и профессиональным нищим.

Комедии Шекспира отличаются от трагедий Шекспира лишь количеством трупов. Если в трагедиях Шекспира Шекспир устраивал подлинный геноцид, то в комедиях Шекспира он изредка соглашался кого-нибудь помиловать, например, суфлера. Безжалостность Барда - вспомним его индейское происхождение! - вошла в историю театра, вернее, вползла, оставляя за собой кровавый след. По отдельным воспоминаниям, некоторых персонажей он пытал лично.

Смеха комедии сегодня не вызывают, вспомните, однако, что они писались в те дикие времена, когда народу было довольно Чарли Чаплина показать. Шутка с тортом в лицо еще считалась свежей. Два близнеца сперва теряются, потом находятся, начинается путаница, никто не может отличить одного от другого, при том, что играют их совершенно непохожие актеры. Один из близнецов юноша, второй девушка, но и это никого не настораживает, включая их самих. Тут, как раз, ясно: в шекспировские времена женские роли исполнялись мужчинами, а мужские женщинами - мораль была игривой, что попишешь, Ренессанс. Собак играли кошки, кошек собаки, вместо декораций - лес на горизонте, вместо леса - табличка с соответствующей надписью, читать, при этом, разумеется, ни один не умел, даже автор таблички. В результате, никто ничего не понимал, но все страшно веселились.

Короче, мы решили не тратить бумагу и объединили все комедии в одну. Содержание: сорок восемь близнецов, примерно одного пола и возраста, внезапно встречаются после долгой разлуки. Они похожи, как сосиски, поэтому не узнают друг друга. Прекрасная Громунда ложится в гроб, чтобы сойти за покойную сестру. За сестру она не сходит, а за покойную вполне. Граф Нунцио, влюбленный в Катерину, прикидывается нищим, но неудачно. Он прикидывается еще раз, опять и опять, пока не добивается успеха. Не добившись успеха, граф Нунцио возвращается в замок. Там его ждет Катерина, переодетая в герцога Орландского (зеленый шарф). Они живут долго и счастливо, ни о чем не подозревая. Герцог Орландский, оставшись без шарфа, казнит второстепенных персонажей. На сцену выскакивает Шекспир и добивает остальных - всех, кроме, ясное дело, Громунды. Любовь торжествует, заливаясь безумным хохотом. Для желающих все же приятно провести время, в фойе отпускается пиво.

Кое-что об оформлении.

Как видите, текст размещен только на одной половине листа, вторая страница оставлена незаполненной. Искушенный критик сразу поймет, что это не брак, а полиграфическая находка. Увы, это именно брак. Мы не виноваты. Поди знай заранее, что печатать надо на обеих сторонах. С укладкой паркета было намного проще. Что ж, кто не ошибается, тот ничего не делает.

В результате, вместо одного тома читатель получит сразу два, так сказать, четный и нечетный, а чистые места сможет употребить для записей по хозяйству. И все только выиграют. Единственное неудобство: оба тома придется читать одновременно.

Ничто так не привлекает читателя, как хорошая картинка, поэтому по сборнику там-сям разбросаны иллюстрации. Традиционно считается, что изображение должно быть связано с сюжетом. Мы сочли эту практику устаревшей. Какое отношение Авраам Линкольн имеет к пяти долларам? Он тут просто для красоты. Пользуясь случаем, хотим поблагодарить наших спонсоров за предоставленную возможность использовать снимки из их семейных альбомов.

В конце книги имеются комментарии. К сожалению, мы забыли проиндексировать сноски. Тем не менее, труд вложен и оплачен, поэтому, их решено оставить. Пусть уж читатель сам попробует догадаться, к чему относятся все эти «а может быть, и нет», «в оригинале тут запятая», «никому не рассказывайте, но убийца - король».

Все прекрасное не вечно, подходит к концу и предисловие. Наши телефоны и тарифы находятся на шмуцтитуле или как его там. Не пропусти их, пытливый читатель, обрати внимание! Паркет штучный березовый, буковый, красного дерева, мореного дуба, ольхи и вишни, расценки ниже рыночных. Книгоиздание шедевров (из материала заказчика). Организация свадеб, установка и ремонт сантехнического оборудования, настройка роялей, а так же живопись и другие малярные работы.

Далее - Шекспир.

Декабрь 2010 года.