Claire Silent Hall

Copyright © Алекс Кидалов, 1995

Совещание суда, о котором пойдет речь, проходило в один из прекрасных весенних вечеров. В такое время хорошо пить апельсиновый сок со льдом и слушать музыку Вивальди. Но нам вечер не казался столь уж прекрасным и поэтому мы пили пиво под музыку "Sex Pistols". Нас было четверо за круглым столом - я, Сычев, Иноземцев и Хамин решали, что мы будем делать с Неблюевым.

(Голос Кидалова: Здесь необходимо сделать отступление. Описываемые события не происходили, и, надеюсь, не произойдут в действительности. Никакого Хамина никогда не было, Неблюева тоже, а Иноземцев был, но в Симферополе. Тем не менее, вся эта история гораздо реальнее чем Ваше, к примеру, читатель, существование. По крайней мере Вас я не вижу, а история эта отчетливо запечатлелась в моей голове. Можете читать дальше.)

Неблюев, наш подсудимый, все время где-нибудь отличался. То он попадал в милицию за битье витрин на главной улице города, то дарил на день рождения приятелю антенну сотовой связи, сорванную с Мерседеса-600, по следам которой через полчаса приходили гоблины и всех жестоко избивали. Обычно мы сквозь пальцы смотрели на его похождения - с кем не бывает, но последний глупый и тупой поступок непосредственно коснулся всего населения планеты. Сейчас Неблюев, одетый в красивые наручники в цветочек, сидел в клетке, молотил по полу хвостом и подвывал в ожидании нашего приговора.
- Что нам делать с этим придурком? - громко вопросил Иноземцев, поправив золотое пенсне. - Сегодня он сьел мандарина, а завтра что будет? Кто знает, что может прийти в эту дурную башку!
- Я знаю, - отозвался Сычев, выглядывая из-за пятилитровой кружки пива. - Все, что угодно.
- Главное - не бить его по голове - пробормотал Хамин. - А то в комнатах гадить будет. А мы только позавчера новый ковер постелили. Свежеворованный, из Дома Офицеров Абвера.
- Дурак - подал голос арестованный.
- Ты сиди молча, а то мы тебе пасть лейкопластырем залепим. Надо же до чего додумался. Расскажи, Кидалов!
- А что тут рассказывать? Что непонятно? Рос себе на подоконнике мандарин, не мешал никому. Вырос сам, из семечка. Долгими ночами пел песни на родном китайском языке. Очень скучал по Янцзы, по женам оставленным. Ли Бо наизусть читал. Старый уже был, на третью тысячу лет пошел, а вчера ворвался Неблюев, подбежал к подоконнику и хвать мандарина! Да тут же и сожрал. Что, Неблюев, думаешь, ему не обидно?
- Дурак - обиженно отозвался Неблюев.
- Как он мне надоел, слышышь, да! - взорвался Сычев почему-то с грузинским акцентом. - Я его сейчас зарэжу в клочья!

Жуткий грохот прервал его слова. В окно влетел кипящий кофейник. Спасаясь от влетевшей следом кухарки, он прыгал по комнате и громко пищал. Все ахнули и бросились его ловить.

Через минуту кофейник был схвачен и водружен на стол. Взоры судей вновь обратились на клетку. Клетка была пуста.
- Неблюев - тихо позвал Иноземцев - цып-цып. Ты куда пропал, скотина?
- Пропал, и хрен с ним - отозвался циничный Кидалов. - нам же лучше. Не надо веревку тратить, да и мыло сэкономим. И патроны, между прочим, сегодня на внутреннем рынке по $2.5. Все в порядке.

(Голос Сычева: На самом деле все было не в порядке. Неблюев умудрился исчезнуть из клетки, где до него сидели Торквемада, Кастанеда, Гесс, Алистер Кроули и Чикатилло. Никому из них прежде ускользнуть не удавалось. Совершенно явно здесь не обошлось без происков темных сил. Поэтому все призадумались.)
Иноземцев бегал по комнате, размахивая бархатным беретом. Кидалов и Сычев катались на полу и дико смеялись, массивная паркетная доска едва выдерживала эту какофонию. Безумные глаза Хамина выскакивали из орбит, а сам он забирался по занавескам на карниз.(Совсем забыл сказать, что перед этим в комнате взорвалась появившаяся неизвестно откуда граната с веселящим газом, чем и был вызван весь беспредел. Вы же не думаете, что мы каждый день так себя ведем, ха-ха!).

В разгар веселья распахнулась дверь и в комнату вбежал Кидалов. Это был не тот Кидалов, что валялся на полу и ржал, а тот, который написал "Слонарку и Пастуха". Другой, короче говоря. Но веселящий газ еще не выветрился и через пять секунд на полу надрывались от хохота уже два Кидалова и Сычев.

(Примечание еще одного Кидалова: после все было как в стишке про десять негритят. Пришли еще семь Кидаловых, один за другим, попадали на пол и забились в пароксизмах ужасающего хохота. Полный бардак, одним словом. А дальше...).

А дальше было вот что: японская полиция наглоталась фосгена, в Черномырдинске взорвалась атомная санэпидемстанция, любимый город принял овердозу наркотиков и вместо спокойного сна тихо умер, космический корабль "Салют-7" благополучно достиг поверхности Луны и Земля медленно сползла с наклоняемой все больше и больше небесной оси солипсического сознания. Только окурки в пепельницах продолжали петь свои грустные песни в надежде на грядущее перерождение в полноценные сигареты - в надежде на Страшный суд, но люди знали, что Страшного суда не будет, а будет суд Нестрашный и серебряный молоток патафизика Максвелла в который раз опустится на припудренный парик вселенского судьи, пробивая слои конского волоса, войлока, эпителия, костной ткани и врезаясь в клетки и косые линейки того самого головного-преголовного мозга. Но всем было все равно...

ПОТОМУ ЧТО МАНДАРИН УЖЕ БЫЛ МЕРТВ!!!