Claire Silent Hall

Copyright © Сергей Кутолин, "Хроники частной жизни", 1997

Вы все спрашиваете, почему в нашем доме все скандальные события происходят. Так это от желания людей развлекаться и не от жизни неяркой, нескучной, а просто такой, какой она нам в буднях и является. Посмотрите, послушайте. Разве такое вокруг услышите. Кто письма откуда получает. Ну, вот некоторые из-за границы. А у кого и родственники туда уезжают, воссоединяются с семьями. Это теперь разрешено. А если потом оказывается, что там и родственников нет, то ведь поэтому поводу обратно не поедешь. Могут ведь обратно и не пустить. Могут.

Но, собственно, вот к чему я начал этот разговор. К нам тоже родственники из-за границы с туристами посылку прислали. Прислали, ну и прислали. Чего здесь долго говорить. А вот, оказывается, как мы все на это болезненно реагируем. Несколько лет тому назад они туда уехали. Мыкались по белу свету как перекати-поле. А потом продались или запродали какому-то мужику свою единственную дочь. А так славно до этого жили где-то во Львове. Все недовольны своей распроклятой судьбой были. Ну а когда горя-то хлебнули, кузькину-то мать повидали, засумневались, что жизнь на этом Западе хорошая, то и вспомнили о парне, который ихнюю дочь обхаживал. Да она к нему равнодушна была. Он раньше уехал куда-то в Америку. Америка, Америка... А тогда она его в упор видеть не хотела, но теперь позвать пришлось. Сыграли свадьбу, да с грехом пополам перебрались к нему. Он еще неплохо устроился. Зарабатывает в оркестре. То на свадьбы, то на похороны, то на всякие там увесилительные вечера его приглашают. Жизнь бесшабашная. Устаешь страсть. Кое-как и дочь после родов пристроили учить на медсестру. А затем, когда мало-мальски обжились и в аренду на 30 лет отдельный дом взяли с бассейном во дворе, полагая, что заработки в эти 30 лет будут с неба валиться, вот тогда-то и решили нам свою беспечную жизнь показать. Прислали посылку.


В посылке разные-преразные красивые тряпки да пустяки какие-то. Ну вот эту-то посылку, чтобы дешевле было и с нас пошлину не брали, они с туристами и передали. Мы же пригласили туристов домой. Те, конечно, нос воротили, как мы это в однокомнатной квартире впятером уживаемся. Все им так да не этак. Ну, а мы уживаемся, да еще думаем с исполкомом бороться. Я вот уже и в высшие инстанции писал. Правда, меня после этого кляли и стыдили в исполкоме, что, дескать, другие еще хуже живут. А я то им тогда и сказал, что готов поменять свою хорошую квар- тиру с ихней исполкомовской плохой. Я то знаю, что когда на работу езжу и с работы волокусь, то не вижу, чтобы кто-то в исполком на работу ходил или с работы возвращался. У них как у нас в проходной толпы нет.

Ну, вот, значит. Сидим, пельмени с водкой кушаем, гостей угощаем. Им это нравится. Оказывается, что у них не принято так плотно закусывать, как мы это делаем. Да что там говорить. У них, как видно, каждый кусок на счету. А мы-то в тесноте, да не в обиде. Вдруг шум, гам, крик с низу раздается. Мы уже привыкли, а они удивляются, что это такое.

А этажом ниже дворничиха наша живет. У нее сын с семнадцатилетнего возраста из колонии да из тюрьмы нет, нет да возвращается. Мы уже к этому привыкли и внимания не обращаем. Выпили мы уже порядочно. Я и говорю, что де гости наши званые, пойдемте да и посмотрим, как там наши простые люди живут. Познакомьтесь с сыном и болезной его матерью, которая в сыне души не чает, а тот, когда из тюрьмы приходит и напивается, то мать свою не то что полуголую, а просто голую сознательно на мороз выгоняет. Правда, когда милиция приезжает и порядок восстанавливает, то он за такие штучки на пару, другую дней задерживается. Ну, посадят на год, другой, а то и несколько лет там сидит. Когда срок ему подходит, не хочется на волю выходить, он там что-нибудь такое неладное и сотворит. Его опять и упекут. Так, что вы думаете, что на эти заманчивые предложения ответили наши туристы?! Они видите ли заявили, что если нам хочется сострадать, помогать, усовещать и смотреть как люди плохо живут, так пусть де мы туда и идем смотреть. А им туда не нужно. Потому что такого они ничего не хотят ни видеть, ни слышать. Вот ведь какой народ, эти американцы. Уши заткнули, и кроме себя, ничего видеть не хотят...