Размышления о Шреке...
Copyright © Лора Пальмова, 02.11.2001
Анимация - последний предел свободы. Радость от этой свободы, от
того, что можешь увидеть, как твои фантазии и галлюцинации после сказок и игр про драконов и гномов
обретают форму, заразительна. Эта радость миротворчества
чувствуется в старых выпусках "Тома и Джерри", в "Розовой
пантере", в японских анимационных манга и даже в "Белоснежке".
Уолт Дисней, первым придумавший рисовать мимику персонажей с
людей-моделей, поставил этой свободе живительное ограничение -
принцип реальности. И тем самым подложил бомбу под ворота
резервации детства, в которой традиционно пребывает
мультипликация.
Пересказывать сюжет "Шрека" бессмысленно и нечестно. Во-первых,
это ничего не объяснит - ну, пошел большой зеленый гоблин спасать
принцессу. А во-вторых, достаточно одной фразы - любой из
произнесенных в фильме. Например: "Уберите мертвую девку со
стола", - говорит Шрек гномам, притащившим к нему в дом стеклянный
гроб с Белоснежкой.
Убрали.
Эндрю Адамсон и Виктория Дженсен убрали не одну мертвую девку с
монтажного стола мультипликации. Пускай мертвые хоронят своих
мертвецов: король-Лев - Аладдина, Чудовище - Красавицу,
Покахонтас - Русалочку. Их условный слащавый мир, в котором
зрители похожи на маленьких херувимов, затонул - как Атлантида. В
искусственном озере, получившемся на месте бывшей Атлантиды,
загудел, зачавкал и заругался новый, веселый, живой и брутальный
мир "Шрека".
Жанровая принадлежность этого мультфильма определена как
компьютерная анимационная сказка-триллер. Каждое слово здесь -
чистая правда. Герои были созданы послойно, следуя анатомическому
атласу человека - начиная с черепа и заканчивая кожей. Значит,
где-то в базах данных хранятся черепа Шрека и принцессы Фионы, что
само по себе удивительно - попробуйте не то что найти, а хотя бы
представить себе череп Белоснежки. Вода течет. Огонь горит. Листья
- колышутся. Диснеевский принцип реальности работает с
сюрреалистическим правдоподобием.
Фильм не только выворачивает наизнанку сказочные сюжеты, делает
главным героем ироничного мизантропа, а принцессу миксует с
чудовищем. "Шрек" выворачивает отношения большого кино и анимации,
действуя по законам хорошего блокбастера. Сам Шрeк похож на
разочарованного небритого героя боевика - зеленый Брюс Уиллис с
ушами-трубочками. Планы и ракурсы имитируют технические приемы
кино - съемка с крана, рапид, наезд. Даже непременный эпизод
схватки из "Ангелов Чарли", цитируемый последний год чуть не во
всех новых картинах, нашел здесь свое место. Диалоги написаны безо
всяких скидок на легкомысленность жанра. Пламя, испускаемое
драконом, выглядит ничуть не хуже, чем взрыв в "Рыбе-меч".
Но в конечном счете дело даже не в этом - в диснеевских фильмах
тоже были кран, рапид и хороший диалог. И было что цитировать.
Просто сегодняшняя живописная диснеевская мертвечинка - это не
сказка, а ее тихий безопасный труп. Сказка - вещь слишком сложная
и мощная, чтобы быть безопасной.
Плохой по всем классическим меркам, но счастливый конец "Шрeка"
вернул сказке ее силу.
Скажи мне, в чем сила, брат? Вот и Дисней говорит, что в правде. А
сила - она в зеленых гоблинах...