Роса незыблемая, холод...
Роса, как сотни лет назад!
И снова кто-то очень молод,
и кто-то стар, всему не рад.
А я опасно научилась
жить и не в наших временах,
сквозь чистоту росы и стылость
могу туда уйти, где прах
летает в странных взломах света,
где прадед мой младенцем спит.
И так близка секунда эта,
что я ее врезаю в стих.
И, окрошив росу на брови,
плечами вдруг оледенев,
пространство видя в каждом слове,
я превращаюсь в ту из дев,
что непонятно чем владеют
и непонятно как берут,
на три столетья каменеют,
потом вздохнут и вновь живут.
Моя распущена коса...
Роса. Роса.
Когда в полумраке
Взмолилась от страха
Каким-то своим
Причитаньем навзрыд,
Явилась мне Дева,
Сияла рубаха,
Свет брызнул такой,
Что стал мрак позабыт...
Наитьем постигла
Глубины явленья:
Я – слишком земная,
Во власти я трав...
Но сила дана мне
Сквозь эти виденья...
И сны навевал
Нежно-звёздный рукав...
Tам, где чёрен тихий омут
И могуч дубняк,
Лунной ночью воды стонут,
Ухая во мрак.
Я купалась в ночь Купалы,
Белизной дрожа.
И со мной купалась справа
Чья-то там душа.
Может, отрока младого,
Что себя забыл,
Иль кого-нибудь иного,
Что цветы любил.
Мы так встретились печально –
Девочка и дух,
Что таинственнее тайны
Вздох был и испуг.
Я сказала: «Бессердечный,
Ты меня не тронь!»
И венок из трав невечных
Охватил огонь.
Он сказал, в луне мерцая,
Что не обожгусь,
Ты – земная, ты – живая,
Я тебя боюсь...